Хайдеггер как литературный персонаж. Часть II Коваль О.А., Крюкова Е.Б.Хайдеггер как литературный персонаж. Часть II // Антиномии. 2020. Т. 20. Вып. 2. С. 7–32.ISSN 2686-7206DOI: 10.24411/2686-7206-2020-10201 Размещена на сайте: 13.10.20Текст статьи/выпуска на сайте журнала URL: http://yearbook.uran.ru/images/files/Ant_2_20_732.pdf (дата обращения 13.10.2020)Ссылка при цитировании:Коваль О.А., Крюкова Е.Б. Хайдеггер как литературный персонаж. Часть II // Антиномии. 2020. Т. 20. Вып. 2. С. 7–32. DOI: 10.24411/2686-7206-2020-10201 .Koval O.A., Kriukova E.B. Khaydegger kak literaturnyy personazh. Ch. II [Heidegger as a fictional character. Pt. II], Antinomii=Antinomies, 2020, vol. 20, iss. 2, pp. 7-32. DOI 10.24411/2686-7206-2020-10201. (in Russ.). DOI: 10.24411/2686-7206-2020-10201 .АннотацияВ широком плане исследование представляет собой попытку показать, как литература отражает и интерпретирует философские концепты, используя богатый арсенал присущих ей художественных средств. Личность и идеи Мартина Хайдеггера, одного из наиболее влиятельных мыслителей ХХ в., нередко становились предметом литературного рассмотрения. В фокус внимания данной публикации попадает второй период жизни философа - с 1933 г., когда он занял пост ректора Фрайбургского университета, и вплоть до самой смерти. Привлекаемые здесь произведения поэтов и писателей - Э. Елинек, Э. Яндля, А. Клюге, Б. Кенжеева, Г. Грасса, П. Целана, Т. Бернхарда, У. Абиша - создают образ мыслителя, который приобретает многомерность благодаря этой полифонии. Перипетии жизни и творчества превратившегося в легенду Хайдеггера высвечиваются под лупой писательской рефлексии, для которой граница между явью и вымыслом остается условной. Это позволяет понять характер и мотивы философа лучше, чем любые документальные свидетельства или даже речь от первого лица. Язык изящной словесности - насмешливый, язвительный, гротескный - создает необходимый противовес философскому дискурсу, который, по законам жанра, тяготеет к смертельной серьезности, невольно лишаясь критического отношения к самому себе. Такое соединение художественного воображения и метафизического умозрения оказывается продуктивным и для философии, испытывающей в поэтическом измерении свою этическую состоятельность, и для литературы, открывающейся как пространство экзистенциального вопрошания. Подобная версия интеллектуальной рецепции достойна внимания прежде всего потому, что не только обнажает противоречия хайдеггеровского мышления, но и предлагает в ответ собственные нетривиальные ходы и аргументы.Ключевые слова: хайдеггер литературный персонаж художественная литература философия нарратив интертекст heidegger literary character fiction philosophy narrative intertext Рубрики: Смежные дисциплиныВозможно, вам будут интересны другие публикации:Коваль О.А., Крюкова Е. Б.Хайдеггер как литературный персонаж. Часть I // Антиномии. 2020. Т. 20. Вып. 1. С. 7–34.Коваль О.А., Крюкова Е. Б.Витгенштейн как литературный персонаж. Часть II // Вопросы философии. 2022. № 2. С. 169–179.Коваль О.А., Крюкова Е. Б.Тодтнауберг Целана: попытка разговора между философией и поэзией // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2020. № 64. C. 196–219.Крюкова Е. Б., Коваль О.А.Шесть мыслителей в поисках автора // Studia Litterarum. 2020. Т. 5. № 3. С. 44–67.Крюкова Е. Б., Коваль О.А.Между поэзией и правдой: Ингеборг Бахман и Жан Амери о смысле родины, языка и морали // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2021. № 74. С. 268-288.