Сила и слабость новых социальных движений в России (продолжение)

Сила и слабость новых социальных движений в России (продолжение)

Олег Яницкий

1. Сначала уточним, о чем шла речь на митинге 24  декабря. Лозунг «За честные выборы» фактически имеет более широкое, всеобъемлющее значение: «За честную жизнь!». Потому что честные выборы всё тех же людей ничего не изменит. Тот же результат будет, если власть согласится на замену Чурова-1 Чуровым-2, 3 и т.д. Значит,  по существу Д.А. Медведев прав, говоря, что нынешняя политическая система себя исчерпала. Но от честного подсчета голосов на ближайших выборах до изменения политической системы – дистанция огромного масштаба.

2. Теперь по сути дела. Социальные движения проявляют наибольшую силу в периоды ухудшения внутренней экономической и политической ситуации, росте недоверия к политическим институтам и их лидерам. Четыре года назад, будучи еще кандидатом в президенты РФ, Д.А. Медведев выдвинул программу четырех «И»: институты, инфраструктура, инвестиции, инновации. Она не была выполнена даже на четверть. Это вызвало недовольство общества, что, в конечном счете, вылилось во множество малых и больших митингах протеста. Что после них – пока не ясно. Но серьезная слабость нынешнего общественного движения состоит также и в том, что в его лозунгах и призывах нет и намека на ответ на внешние вызовы ближайшего будущего.

3. Для перестройки любой социальной системы по крайней необходимы мере два условия. Первое: согласие на нее большинства общества. Однако некоторые аналитики отмечают, что в отличие от митинга на Болотной пл., который был общегражданским (митинг рассерженных граждан), «участники митинга 24 декабря…на проспекте Сахарова фактически оказались расколоты на конфронтационные группы» (Независимая Газета. 26.12.2011. С. 2).

Второе, не менее важное условие – относительно спокойное внешнее окружение. Спокойное – значит не враждебное, не агрессивное, потому что всякая перестройка государственной машины неминуемо означает временное ослабление ее способности адекватно отвечать на внешние вызовы.

4. Мир сегодня переходит в фазу затяжного экономического кризиса, нестабильности, дефицита ресурсов и, следовательно, холодных и горячих геополитических войн. Примеров достаточно: кризис Европейского Союза, разруха и агрессия, порожденные войной США в Ираке и НАТО Афганистане, «Арабская Весна» и последовавшие за ней нестабильность и локальные гражданские войны в Северной Африке и т.д. В этих условиях российское государство должно быть сильным и стабильным, что, как показывает наша история, означает прекращение диалога с оппозицией относительно глубоких институциональных реформ, укрепление обороноспособности страны (или союза стран), ужесточение правопорядка, восстановление «подушки безопасности» докризисного уровня. Всякое мобилизационное состояние государства ведет к ужесточению экономического и социального порядка.

5. Но самое неприятное в ситуации всеобщего, глобального и внутреннего, кризиса – это необходимость в ближайшей перспективе «затягивания поясов» той самой частью населения, которая вышла на митинг 24 декабря 2011 года. Значит ли это провал или, по крайней мере, отступление от выдвинутых там требований? Нет, не значит! Это значит, что центр тяжести современного кризиса находится в другом месте: кризис со всей убедительностью показал: ни в США, ни в ЕС, ни в России  нынешняя модель «жизни в кредит» более невозможна, как для отдельных граждан, так и для государства как социального института. Время потребительского общества заканчивается. Начинается эпоха дефицита и экономного использования ресурсов. Это – императив новейшей истории. Поэтому, у меня мало веры в возможность создания новой партии, представляющей интересы либералов и «нового среднего класса». Тем более что у только что родившегося движения нет еще никакого политического проекта. А именно в этих условиях требуется очень болезненный, но необходимый поворот.

6. Приведет ли это к свертыванию нынешнего гражданского движения? Не думаю. Но названные глобальные вызовы приведут к его реструктуризации и, вполне вероятно, к новым внутренним размежеваниям и конфликтам. Скорее всего на первое место выйдет экологическое движение в широком смысле как движение за экономию всех видов ресурсов и, в первую очередь, не просто за «сбережение», но уже за спасение российского народа, а также природных и энергетических ресурсов, и движение за социальную справедливость (то есть за более равномерное распределение рисков потребительского общества). И, как ни неприятно это слышать нашим либералам – к усилению движения националистов. Причем не только русских, как мы видим сегодня это в Объединенной Европе, так и знаем из истории России. К сожалению, здесь лозунг «За честные выборы» не поможет, здесь всё решает только соглашение между государством и национальными общностями, входящими в его состав (и движениями, их представляющими), соглашение, устраивающее обе стороны. В конечном счете, это проблема конституционной реформы.

7. В заключение – о методах изучения социальных движений, протестных и мирных. Российские социологи очень долго избегали этой темы, уповая на массовые опросы общественного мнения и замеры рейтингов. Однако массовое коллективное действие, не отвергая названных методов, требует иных исследовательских подходов. Прежде всего – изучения расстановки и динамики противостоящих сил, их целей и ценностей, стратегии и тактики, форм социального действия в зависимости от изменяющегося контекста, в котором они совершаются, объема и характера ресурсов, используемых как индивидуальными, так и коллективными социальными акторами, структуры их политических возможностей и многого другого. Наконец, исследователь социального движения не может ограничиться «опросом», в какой бы форме он ни совершался. Такой исследователь должен быть одновременно инсайдером и аутсайдером изучаемого процесса, человеком, способным разговаривать на языках противоборствующих сторон, уметь переводить с языка социальных и естественных наук одновременно на язык толпы и её массового действия и на язык бюрократический, административный. Наконец, изучение социальных движений – это работа «без посредников» (опросных сетей, интервьюеров, анкетеров), часто – один на один с теми, кто вовсе не склонен делиться с нами своими мыслями или планами на будущее.

28/12/2011