Государственная Дума РФ шестого созыва: социально-профессиональные характеристики бассейна рекрутирования депутатов Тев Д.Б.Государственная Дума РФ шестого созыва: социально-профессиональные характеристики бассейна рекрутирования депутатов // Власть и элиты / Гл. ред. А.В. Дука. Т.4. СПб.: Интерсоцис, 2017. С. 76-154.ISSN 2410-9517Размещена на сайте: 26.01.18 Поискать полный текст на Google AcademiaСсылка при цитировании:Тев Д.Б. Государственная Дума РФ шестого созыва: социально-профессиональные характеристики бассейна рекрутирования депутатов // Власть и элиты / Гл. ред. А.В. Дука. Т.4. СПб.: Интерсоцис, 2017. С. 76-154.Tev D.B. The State Duma of the sixth convocation: socio-professional characteristics of the recruiting pool of deputies. In: Power and Elites / Ed. by A. Bystrova, A. Duka, D. Tev. Vol. 4. St. Petersburg: Intersotsis, 2017. P. 76-154.АннотацияВ статье проанализирован социально-профессиональный бассейн рекрутирования депутатов Государственной Думы шестого созыва. Эмпирической основной исследования послужила база данных, содержащая биографические сведения о 532 парламентариях. Автор выявляет ряд тенденций рекрутирования. Парламентская элита РФ существенно укоренена в структурах политико-административной власти советского общества: среди депутатов Госдумы, номенклатурный опыт распространен шире, чем среди административной и экономической элиты страны. Доминирующей тенденцией постсоветской карьеры депутатов является политическая профессионализация: большинство их на момент избрания в шестой созыв были профессиональными политиками, в основном, думскими инкумбентами. Важной тенденцией является бюрократизация депутатского корпуса, значительная часть которого в постсоветский период имела опыт работы в административных структурах. Имеют место динамические переплетения между административной и политической элитами РФ, особенно на уровне руководства парламента. Довольно выражена милитаризация политической элиты: доля выходцев из силовых структур в российском парламенте гораздо выше, чем в легислатурах стран Европы, хотя и ниже, чем в административной элите страны. Бизнес является наиболее значимым источником рекрутирования членов парламента за пределами политико-административных структур. По уровню плутократизации Госдума существенно превосходит легислатуры большинства стран Запада. Хотя представителей крупного в общенациональном масштабе капитала немного, переплетения экономической и политической элит страны имеют место. В то же время некоторые профессиональные категории, широко представленные в легислатурах западных обществ - юристы (Конгресс США) и преподаватели (парламенты стран Европы), довольно слабо присутствуют в Госдуме. Наконец, прямые выходцы из рабочего класса и, вообще, с неключевых позиций в экономических структурах очень слабо представлены в парламентской элите, которая характеризуется довольно высокой степенью социальной закрытости.Ключевые слова: государственная дума депутаты профессионализация бизнес администрация номенклатура силовые структуры юристы преподаватели рабочие state duma deputies professionalization business administration nomenclature force structures lawyers educators workers Рубрики: Социология элиты обществаПолитическая социологияВозможно, вам будут интересны другие публикации:Тев Д. Б.Депутаты Государственной Думы РФ VI созыва: социально-профессиональные источники рекрутирования // Экономическая социология. 2017. Т. 18. № 5. С. 52-86.Тев Д. Б.Депутаты Государственной Думы РФ: особенности карьеры после прекращения полномочий // Социологическое обозрение. 2018. Т. 17. № 1. С. 106-133.Тев Д. Б.Депутаты фракций Единой России и КПРФ в Государственной Думе: сравнительный анализ карьеры после ухода с должности // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2023. No 4. С. 217—238.Тев Д. Б.Члены Правительства и депутаты Государственной Думы РФ: карьера в бизнесе после ухода с должности // Власть и элиты. 2020. Т. 7. № 1. С. 22–45.Тев Д. Б.(2020) Высокопоставленные чиновники Администрации Президента РФ: каналы рекрутирования и карьера. Журнал социологии и социальной антропологии, 23(3): 153–187.