Контекст и подтекст митинга на Болотной

Контекст и подтекст митинга на Болотной

Олег Яницкий

Митинг на Болотной площади, собравший в субботу, 10 декабря, 30-50 тыс. человек, – несомненное событие политической истории современной России. Но каков его контекст? Власть – на месте, и методы ее политической работы  остались прежними. Она добилась желаемых результатов на только что прошедших выборах в Думу. И они утверждены. И международные наблюдатели, отметив нарушения, в целом их приняли. И митинговали, как всегда, в кольце внутренних войск и ОМОНа (а ведь 20 лет назад Б.Ельцин собирал многотысячные митинги в свою поддержку безо всякого ОМОНа). Да и весь контекст обыденной жизни остался прежним, с его задержаниями, автозаками, похищениями, убийствами и все теми же судами… А если еще вспомнить, что всего две недели назад «очередь за Чудом» была не 30 или 50 тысяч, а более миллиона человек!? Очередь покорная, тихая, страждущая лишь божественного исцеления прикосновением к пояску Богоматери, привезенному в страну из далекого Афона.

Полагаю, что митинг на Болотной – это тактическая победа власти и лично В.В. Путина. Две недели назад на Чистопрудном бульваре людей задерживали  и отправляли в сизо, давали административные сроки ареста, и до того – делали то же самое не раз и не два. А здесь власть показала, что она может быть демократичной и даже дружелюбной, но сила-то – на ее стороне.

Далее, я буду рассматривать происходившие события с точки зрения теории социальных движений (СД). Вопрос первый и основной: являются ли события на Болотной и им предшествовавшие, элементом СД? Да, несомненно, но только в том случае, если у них были идеология, программа, организационное ядро и лидер. Или, если считать этот массовый протест первым шагом к созданию некоторого СД, то появились ли таковые в его результате? Ответ и в том, и в другом случае отрицательный. И вряд ли конкурирующие уже много лет за лидерство оппозиционные силы объединятся за оставшиеся 12 дней до следующего митинга, которыми они себя сами ограничили! С.Белковский полагает, что политическим капиталом митинга была анонимность. Может быть митинга, но – не будущего СД.

Вопрос второй: какова роль фактора «прошлого» (path dependence) в этом намечающемся движении? – Скорее отрицательная, чем положительная. Скорее демобилизующая, чем мобилизующая. Митинг на Болотной прошел спокойно, но генетический страх гонений – давних и недавних – остался. Не менее существенна память, чем обернулась «мирная» демократическая революция 20 лет назад. Наконец, основные идеологи – те же, что и 10-15 лет назад. Новых ярких политических лидеров  еще нет. Им, по мнению В. Иноземцева «должен был стать не политик, ранее выпавший из власти, и не молодой агитатор, только лишь рвущийся туда…России нужен свой Вацлав Гавел – интеллигент, о котором никто не может сказать ничего плохого и который никогда не сотрудничал с властью и не был в нее включен» (Иноземцев В. О самом главном//МК.13.12.2011. с 3). Но таких у нас нет – вся наша интеллигенция так или иначе «побывала» во власти, а потом: почему именно интеллигент, а не наш собственный Мартин Лютер Кинг или Лех Валенса? И каких таких лидеров-интеллигентов мы узнали в новейшей истории североафриканских СД?

Вопрос третий, который редко дискутируется теоретиками социальных движений: время, скорость перемен и противостоящая им скорость мобилизации властных сил. Исторический опыт свидетельствует, что на подготовку (только на подготовку, но не на их осуществление) кардинальных перемен нужны годы. «Разве не понимали собравшиеся, что до самого важного для оппозиции выбора к концу митинга оставалось менее 150 часов? Не недель, не дней, а часов» (Иноземцев. Там же). Заметим, что митинг на Болотной был скорее реакцией на события (выборы в  Думу), чем заранее подготовленным и целенаправленным социальным действием! Да, противостоящие силы на этот раз был нейтральны, но они-то уже давно организованы и отмобилизованы.

Теперь, посмотрим на это событие в двух аспектах: историческом (диахронном) и современном: я имею в виду нынешний расклад социальных сил. За 25 лет с начала перестройки не только выросло новое поколение – весь  мир стал другим. Тогда были неясные (и во многом неоправданные) ожидания «перемен к лучшему». Сегодня  – это вполне обоснованные требования перемен молодого среднего класса, который уже знает по собственному и мировому опыту, что можно жить много лучше и интереснее. Тогда была интеллигенция, генерировавшая идеи, – сегодня ее нет на политической арене. Она заменена «феноменом А. Навального», молодого, состоятельного и европейски образованного человека, желающего убрать со своего пути все, что мешает ему честно обогащаться. Тогда  дискутировались идеи – сегодня состязаются политические технологии. Тогда, казалось, советская власть ушла навсегда, сегодня – мы видим, что она во многом вернулась. Тогда окружающий мир представлялся стабильным и к нам  дружелюбным (любимые идеи М. Горбачева: «общечеловеческие ценности» и «общеевропейский дом»). Сегодня, нет ни того, ни другого – жизнь всех россиян, богатых и бедных, на 90 процентов зависит от мировой экономической конъюнктуры. Наконец, тогда было, хотя во многом принудительное, единство партии (то есть «номенклатуры») и народа – сегодня есть «государство в государстве» и – остальное население, причем всё более пришлое, бескорневое, с другим менталитетом, вероисповеданием, образом жизни и т.д. «Психология властвующей элиты» против «психология подданных» – это противостояние лишь усиливается, но вычислению не поддается.

Каков же расклад сил сегодня? Все аналитики отмечают, что на митинг пришел молодой «новый средний класс». Но в отличие от Запада и даже Китая, это – ущербный средний класс, потому что в основном он в нашей стране представлен офисным планктоном высокого ранга. Не случайно, комментаторы заметили на митинге Тину Канделаки и других львиц гламура, но помимо записных оппозиционеров, там не было видно представителей производительного среднего класса. Были студенты, журналисты, врачи, люди свободных профессий, но не было да и не могло быть представителей современной индустрии, потому что у нас ее почти нет – мы ее продукцию импортируем.

Что же этих людей объединяло? – Главный фрейм митинга – справедливость. А. Венедиктов, главный ред. радиостанции Эхо Москвы: это митинг не столько политический или социальный, хотя соответствующие резолюции были приняты, но прежде всего – за справедливость! Это был этический митинг! Туда пришли граждане, считающие, что у них украли голоса, в частности, у коммунистов и яблочников, что партии, представляющие их интересы, вообще не были допущены к выборам. Пришли те, кто выступал против давления, запугивания и против несправедливости в отношении тех, кто был несправедливо задержан. Тина Канделаки вынуждена была встречаться не с людьми, отобранными специально, а с «людьми улицы».

Второй по важности мотив: коллективизм, чувство локтя. Мы слишком быстро отказались от «казенного» коллективизма, а насильственно введенная конкуренция, которая сплошь и рядом превращалась в «борьбу всех против всех», одновременно лишила нас человеческих чувств взаимопомощи и солидарности. Белковский: эпоха одиночества закончилась, люди снова хотят быть «мы» (с чем не согласен Р. Пайпс, утверждающий, что «русские глубоко индивидуалистичны»/Ведомости. 13.12. 2011. с. 04). Не парадокс ли: люди пришли на этот митинг не затем, чтобы слушать ораторов (их все равно было почти не слышно), а затем, чтобы вновь обрести это психологически необходимое чувство локтя.

Некоторые наши аналитики полагают, что после этой серии массовых митингов «мы уже проснулись в другой стране». Сомневаюсь. Весь российский, да и не только российский, опыт массового политического протеста говорит, что власть реагирует на него всерьез в следующих случаях: (1) реального резкого снижения уровня жизни (как после монетизации льгот у нас, или «затягивания поясов», как в Греции, Италии, Испании и других странах ЕС); (2) попадания массы трудящихся в долговую яму: невозможно погасить старые кредиты и тем более – взять новые; (3) резкого увеличения безработицы; (4) невозможности после колледжа или вуза найти работу по специальности или, шире, «блокирования» существующих социальных лифтов и, наконец, (5) резкого обострения межнациональных отношений.

Кто же вышел на Болотную и подобные митинги в других городах? Сказать: новый (молодой) средний класс – это только половина дела. Знамена, баннеры и речевки ясно свидетельствуют, что там были представители русских национал-патриотов, анархистов и других политических движений. С точки зрения теории социальных движений, это – норма. В массовых акциях такого рода всегда есть инициаторы, организаторы, поддерживающие, сторонние наблюдатели и free riders, то есть те, кто воспользовался данным случаем в собственных интересах.

Но не менее важно: кого там не было. Сколько-нибудь определено можно будет сказать позже. Но уже ясно: не было ни богатых, ни радикалов (или последние не решились действовать). Не было –во всяком случае они себя тоже никак не проявили – представителей общественных организаций военнослужащих и религиозных организаций. Практически не были представлены многочисленные прокремлевские молодежные организации. Не было видно и организаций российских зеленых. Но самое удивительное: эта массовая акция обошлась без провокаций и терроризма, хотя случай для этого был самый «благоприятный»: огромное скопление народу, зажатого между зданиями, парапетами и полицейскими ограждениями.

Наконец, митинг на  Болотной есть результат сетевой организации и мобилизации, гражданского общества. Роль сетей растет с каждым днем: сегодня уже 2/3 населения РФ – пользователи интернета. Народ разделился на  TV-народ и интернет-народ. Они живут в разных по масштабу, охвату и контенту информационных средах. Это также два типа культуры. Как показали последние опросы общественного мнения, распределение голосов в сети и в официальных протоколах избирательных участков сильно разятся. Отключение от сети или блокирование ее сайтов лишь повышает градус раздражения пользователей. Не менее важно, что интернет-бытие людей и их реальная жизнь все более расходятся по всем параметрам: составу, контенту, степени быстроты и правдивости, доверия и т.д. Главное: реальное мышление массы россиян ушло далеко вперед (по уровню понимания перемен жизни, широте взглядов, знаний, навыков и т.д.), что все время отображается в их интернет-общении, а власть предержащие этого не заметили. Более того, власть  по образу мышления и действия все ближе к советским временам (которые я никогда не считал только плохими), то есть движется назад по шкале исторического времени.

Закончу еще одной цитатой из Иноземцева : «Если  в субботу Россия во многом стала другой, то еще в большем она осталась прежней».

14/12/2011