ИНАБ №5 / 2008

8. Социально-психологическое состояние и защищенность основных прав малообеспеченных слоев населения

Выше мы рассмотрели, как живут и ведут себя представители малообеспеченных слоев в современной России, а также какими ресурсами они располагают. Но как они чувствуют себя в этой ситуации? Как выглядит социально-психологическое состояние представителей различных малообеспеченных слоев населения? Каковы их оценка текущего положения страны, перспектив его изменения, а вместе с этим изменения своего собственного положения за последние пять лет? Чего они больше всего опасаются и насколько обоснованны эти страхи?

Отвечая на эти вопросы, прежде всего, надо подчеркнуть, что психологическое состояние людей зависит от множества факторов и не в последнюю очередь – от их материального положения. Неудивительно поэтому, что психологическое состояние разных слоев населения заметно отличается. Однако в не меньшей степени на картину их социально-психологического состояния влияет и общая динамика ситуации в стране, а также изменение их собственного положения. А следовательно, пытаясь оценить социально-психологическое состояние различных социальных слоев, и прежде всего малообеспеченных, не стоит забывать, что по сравнению с серединой и концом 90-х годов сегодняшняя Россия – во многом другая страна, сталкивающаяся с совершенно иными проблемами и вызовами, чем ранее. Сегодня можно определенно констатировать, что страна фактически преодолела системный кризис, в том числе и социально-психологический, и вышла на траекторию уверенного экономического и социального роста. Большинство страхов, которые довлели над страной 10–15 лет назад, – распада страны, гражданской войны, экономического коллапса и т.д. – остались в прошлом.

Неудивительно, что общую ситуацию в стране оценивают как нормальную, благополучную 44% граждан, 41% оценивают ее как кризисную, и лишь 6% – как катастрофическую. Более того, общая динамика оценки ситуации в стране в так называемую «путинскую эпоху», скорее, положительная. Однако от этой благополучной картины не остается и следа, если посмотреть на специфику ее оценки в разных группах и слоях общества. Если среди благополучных россиян доля тех, кто позитивно оценивает ситуацию в стране, составляет 59%, то среди бедных их в два раза меньше – 30%.

Если посмотреть на связь оценки текущей ситуации в стране и оценки перспектив ее развития, то мы увидим, что большинство людей, оптимистично оценивающих текущую ситуацию, считают, что в будущем она будет и дальше улучшаться, в то время как те, кто оценил текущую ситуацию как плохую и катастрофическую, считают, что в будущем она с наибольшей вероятностью либо ухудшится, либо останется без изменений.

По своим ожиданиям относительно своего будущего положения разные слои населения значительно отличаются. Из всех страт бедные слои наиболее склонны к негативным ожиданиям: 30% их считает, что ситуация ухудшится, 48% – что она не изменится. Большинство нуждающихся считает, что их положение не изменится (53%). Среди собственно малообеспеченных всего 38% полагает, что их ситуация улучшится, а 47% – что она не изменится. То есть обе подгруппы малообеспеченных воспринимают свое будущее как консервацию нынешнего состояния. Наконец, в благополучных слоях населения большинство (53%) ожидают улучшения своей и без того непростой ситуации. По общему уровню оптимистичности нуждающиеся находятся ближе к малообеспеченным, нежели к бедным.

Таким образом, бедные и малообеспеченные слои населения, судя по их самооценкам, в большинстве своем за последние пять лет ухудшили или не изменили свое положение. Текущее положение страны оценивается большинством бедных и малообеспеченных как кризисное или катастрофическое. При этом бедные, нуждающиеся и малообеспеченные слои не склонны к позитивным ожиданиям относительно будущего изменения положения страны. Большинство из них, видимо, на основе восприятия прошлого опыта и текущего положения прогнозируют для себя на будущее изменения к худшему либо консервацию нынешнего неблагополучного положения. Прямо противоположная ситуация наблюдается у благополучных слоев: они оценивают текущую ситуацию в стране как нормальную, считают, что за последние пять лет улучшили свое положение и склонны ожидать улучшения положения страны в будущем.

В то же время, если сравнить ситуацию в России с ожиданиями жителей европейских стран, то картина настроений россиян уже не будет казаться столь печальной, ведь оптимистов в России гораздо больше, чем в Европе (рис. 12).

Рис. 12. Оценка населением разных стран[1] возможной динамики своего положения в ближайший год, %

Конечно, при интерпретации этих данных надо помнить о разнице уровня жизни россиян и европейцев, и понимать, что сохранение положения неизменным – это консервация данной разницы, а ожидания улучшения положения у россиян – во многом скорее надежда, чем результат реалистичного расчета. И все же сам факт массовой распространенности этой надежды – бесспорно, позитивный сигнал со стороны населения.

Посмотрим теперь подробнее на отдельные особенности психологического состояния россиян. Большинство опрошенных (53%) хотя бы иногда испытывают страх перед будущим из-за ситуации у них на работе, 76% хотя бы иногда чувствуют свою неспособность повлиять на происходящее вокруг, 83% хотя бы иногда ощущают несправедливость всего происходящего вокруг, 63%  хотя бы иногда чувствуют, что дальше так жить нельзя, и 74% хотя бы иногда испытывают стыд за текущее состояние своей страны.

При этом существует тесная связь между чувством собственной беспомощности, чувством несправедливости всего происходящего вокруг, чувством, что дальше так жить нельзя, и стыдом за нынешнее состояние страны[2]. Распространенность этих чувств, как мы увидим ниже, прямо зависит от принадлежности к тем или иным слоям населения.

Страх перед будущим, ощущение своей беспомощности, ощущение несправедливости всего происходящего и чувство, что так дальше жить нельзя, в наибольшей степени присущи бедным слоям населения. Ситуация по ним постепенно улучшается при переходе к более благополучным слоям. Поддержка со стороны близких и коллег чаще всего ощущается также представителями благополучных слоев, и реже всего – бедными. При переходе от бедных слоев к балансирующим на грани бедности отмечается резкий рост доли часто ощущающих такую поддержку (с 29 до 45%), у остальных малообеспеченных эта доля практически на том же уровне (42%), и затем она заметно вырастает у представителей благополучных слоев до (52%). Таким образом, мы видим у слоя бедных психологическую фрустрацию одновременно с отсутствием психологической поддержки со стороны близких и друзей и вполне благоприятное социально-психологическое состояние у благополучных слоев. Однако эта печальная картина будет выглядеть чуть менее печальной, если посмотреть на ситуацию в динамике –  за последние 5 лет имеет место снижение доли эмоционально депривированных во всех социальных слоях. Кроме того, если в 2003 г. эти доли в слоях бедных и нуждающихся были равны, то сейчас между ними появляется различие, свидетельствующее об изменении ситуации к лучшему для части этой группы. Это не может не радовать. Однако хочется отметить, что доля эмоционально депривированных в слое бедных упала меньше, чем в благополучных слоях, что говорит о том, что улучшение ситуации происходит в разных слоях неравномерно. Кроме того, во всех без исключения слоях она остается достаточно высокой, а у нуждающихся и бедных характеризует более половины этих групп.

Что же касается конкретных страхов, отмеченных опрошенными, то наиболее распространен среди них из 15 замерявшихся видов опасений страх потери здоровья (62%), страх остаться без средств существования (47%), страх одиночества (36%), страх войны (33%) и страх резкого роста жилищно-коммунальных платежей (24%). Не имеют же никаких опасений всего 4% россиян.

В зависимости от принадлежности к той или иной страте выделяются страхи, возрастающие при росте уровня жизни: страх превращения ребенка в наркомана, страх потери здоровья, страх превращения кого-то из близких в алкоголика, страх остаться без работы, страх ожесточенности и утраты взаимопомощи, страх неясности перспектив на будущее. Другой тип страхов – страхи, характерные для бедных слоев: страх невозможности получить медицинскую помощь даже при острой необходимости, страх старости, страх остаться без средств существования, страх резкого роста жилищно-коммунальных платежей. Третий тип страхов – это страхи, связанные с различиями социально-демографического состава тех или иных слоев. Так, страх одиночества наиболее актуален для бедных слоев (40%) и балансирующих на грани бедности (38%), где относительно выше доля пожилых людей. Страх  невозможности самим получить или дать детям желаемое образование наиболее характерен для малообеспеченных слоев (17%), где больше, чем у бедных и нуждающихся, семей с детьми. Страх перед отсутствием перспектив для детей больше всего характерен для балансирующих на грани бедности (25%) и малообеспеченных (25%), у благополучных слоев эта доля равна 22%, у бедных – 17%.

В результатах исследования обращает на себя внимание как то, что страхи малообеспеченных и нуждающихся очень похожи, так и очень низкая доля тех, кто не имеет каких-либо особых опасений, которая характерна для всех социальных слоев. Если же посмотреть на динамику страхов по сравнению с 2003 г., то мы увидим, что доминирующим страхом по–прежнему остается страх потери здоровья. Вырос страх одиночества (с 30% в 2003 г. до 36% в 2008 г.), но зато заметно упал страх роста жилищно-коммунальных платежей (с 34 до 24%) и страх войны (с 42 до 35%), что говорит о стабилизации ситуации с безопасностью страны и жилищно-коммунальными платежами. Практически на том же уровне остался страх преступности, страх превращения кого-то из близких в алкоголика, страхи отсутствия перспектив для детей и невозможности получить медицинскую помощь, страх ожесточенности и неясности перспектив на будущее, страх остаться без работы. Это говорит о том, что данные проблемы так и остались за пять лет неразрешенными. Несколько вырос страх остаться без средств к существованию (с 44 до 47%) и страх старости (с 14 до 20%).

Рассмотрим подробнее обоснованность некоторых страхов россиян. Начнем с проблемы алкоголизма, страх перед которым характерен в первую очередь для благополучных и малообеспеченных слоев. Нуждающиеся и бедные, где около половины составляют пенсионеры, менее подвержены такого рода опасениям, хотя именно там реальный алкоголизм встречается чаще всего (рис. 13).

Для имеющих в семье людей, злоупотребляющих алкоголем, в большей степени характерен страх перед будущим из-за проблем на работе, чувство собственной беспомощности, чувство несправедливости всего происходящего вокруг, чувство, что так дальше жить нельзя, и в меньшей степени характерно ощущение поддержки со стороны близких и коллег. Таким образом, можно констатировать резко отрицательное влияние алкоголизма близких на психологическое состояние других членов семьи. При этом распространенность алкоголизма очень велика – 28% россиян либо прямо сказали о наличии этой проблемы в их семье (16%), либо сказали, что им не хотелось бы отвечать на этот вопрос (12%), и лишь 72% уверенно ответили, что такой проблемы у них нет.

Рис. 13. Доля представителей различных социальных слоев, считающих, что кто-то из их близких злоупотребляет спиртными напитками, %

Напротив, опасения россиян по поводу трудностей с получением медицинской помощи при проверке их обоснованности полностью подтвердились: существует статистически значимая связь между наличием опасения по поводу невозможности получить необходимую медицинскую помощь и реальными проблемами с ее получением. Как страх, так и проблемы с получением медицинской помощи характерны в первую очередь для семей, имеющих хронически больных членов семьи, не являющихся инвалидами. Это говорит о том, что такие семьи в меньшей степени защищены от неполучения медицинской помощи по сравнению с семьями, имеющими инвалидов, которым выплачивается пособие по инвалидности и гарантируются некоторые бесплатные лекарства и помощь. Однако, как мы увидим далее, проблемы с получением медицинской помощи – общая проблема всех россиян, хотя и проявляющаяся по-разному в различных социальных слоях.

Что же касается опасений потери работы, характерных в первую очередь для малообеспеченных и благополучных слоев, то они связаны не столько с вероятностью потерять работу вообще, сколько с качеством этой работы. То есть наибольшую долю тех, кто боится потерять работу, составляют не те, кто ее в действительности, скорее всего, может потерять в ближайшее время, а те, кто считает свою работу хорошей. Это говорит о том, что ощущаемая в первую очередь благополучными слоями нестабильность рынка труда постоянно давит на психику людей, создавая у них дополнительное психологи-ческое напряжение.

Наконец, страх преступности, наиболее характерный для нуждающихся и благополучных слоев, в случае благополучных слоев имеет основания, поскольку, как будет показано ниже, эти слои чаще других подвергаются различного рода преступным действиям, чем все остальные. Нуждающиеся же хоть и близки по доле жертв преступлений к собственно малообеспеченным, но преступности боятся больше, чем они. Видимо, здесь играют роль возрастные особенности данной группы.

В этой связи надо сказать, что подавляющее большинство опрошенных и их близкие (76%) не попадали за последние три года в какие-либо неприятные инциденты, а из тех, кто попадал, наибольшее число (37%) подверглись ограблениям (на улице, в транспорте) (табл. 24).

Таблица 24

Ответ на вопрос «Случались ли с Вами или членами Вашей семьи за последние 3 года следующие инциденты?», % от пострадавших

Как видно из таблицы 24, по сравнению с 2003 г. ситуация в этой области значительно улучшилась: в 2003 г. доля не попадавших в неприятные инциденты составляла всего 56%. Самым распространенным видом преступлений тогда также были кражи, однако их доля среди всех инцидентов была немного ниже, чем в 2008 .у (33%). Заметно снизилась доля ограблений: с 24% в 2003 г. до 17% в 2008 г.

Линейная зависимость между несчастными случаями и слоевой принадлежностью, как видно из таблицы 24, проявляется только для ограблений: доля инцидентов такого рода растет при движении к благополучным слоям. Вероятнее всего, у нижних социальных слоев просто нет имущества, которое могло бы прельстить грабителей. Бедные же заметно чаще становятся жертвами физического насилия. Малообеспеченные характеризуются значительной долей краж. Для остальных инцидентов четкой связи с принадлежностью к тому или иному социальному слою не наблюдается, хотя обе подгруппы малообеспеченных характеризуются явно большей частотой краж на улице и в транспорте. При этом нуждающиеся по всем видам инцидентов демонстрируют большую близость к собственно малообеспеченным, нежели к бедным.

Что касается случаев нарушения различных прав, то среди опрошенных 72% ответили, что не сталкивались с нарушением своих прав, и динамика по сравнению с 2003 г. в этом вопросе также положительна. Наиболее часто россияне сталкиваются сегодня с нарушением своих прав при получении медицинской помощи (12% всех респондентов), а также при контактах с работниками органов правопорядка (9%), при установлении заработной платы и увольнении с работы (8%) и т.п. (табл. 25).

При движении от бедных слоев к благополучным, как ни странно, повышается вероятность того, что права человека нарушались. Если посмотреть на виды нарушения прав, то оказывается, что зависимость между принадлежностью к определенному слою и вероятностью столкнуться с нарушением своих прав существует при получении гражданства, прописки, регистрации, при открытии своего дела, при получении образования, а также при контактах с работниками органов правопорядка. Во всех этих случаях принадлежность к более благополучным слоям увеличивает вероятность того, что опрошенный сталкивался с нарушением своих прав. По всей видимости, здесь играет роль лучшее понимание своих прав благополучными слоями, чем всеми остальными. Нуждающиеся в своих оценках нарушения прав находятся в ситуации, почти идентичной бедным. Это может быть связано как с близостью возрастной структуры этих двух слоев, так и с их одинаковым незнанием своих прав.

Таблица 25

Ответ на вопрос «За последние 3 года были ли с Вами или членами Вашей семьи
какие-либо случаи нарушения Ваших прав?», %

Удручающей является ситуация с работой, складывающаяся в разных социальных слоях. Существует четкая связь между принадлежностью к тому или иному социальному слою и выполнением работодателем своих обязательств. Так, доля тех, кому работодатель обеспечивает своевременную выплату заработной платы, растет с 40% в слое бедных до 77% в благополучных слоях (рис. 14).

Нуждающиеся по ситуации с выплатой заработной платы находятся ближе к бедным, нежели к малообеспеченным. Такая же ситуация наблюдается и в случае с оплатой отпуска и больничного листа, предусмотренных российским законодательством. Опять мы наблюдаем разделение на две группы: бедных и нуждающихся, с одной стороны, и собственно малообеспеченных и благополучных – с другой. Это станет понятнее, если вспомнить то, что говорилось в разделе 4 о том, что эти две группы находятся в разных сегментах рынка труда.

Рис. 14. Доли представителей различных социальных слоев, которым работодатель обеспечивает своевременную выплату заработной платы, % от работающих

В случае с другими социальными благами ситуация еще хуже, поскольку здесь не только наблюдается прямая зависимость между принадлежностью к тому или иному социальному слою и наличием социальных благ, предоставляемых работодателем, но и в абсолютном измерении этими социальными благами пользуются очень немногие (10%). По слоям эта доля выглядит по работающим как 3% у бедных, 5% – у нуждающихся, 8% – у собственно малообеспеченных и 15% – у благополучных. То есть в этом вопросе не наблюдается разделения социальных слоев на альтернативные группы, хотя видна тенденция увеличения доли получающих дополнительные социальные блага от работодателя при движении от бедных к благополучным.

Какие же компании-работодатели наиболее часто не выполняют своих обязательств по отношению к работникам? По регулярности оплаты труда первое место занимают приватизированные предприятия, второе – государственные, и лишь затем идут частные и все остальные типы. Отпуск и больничный лист своим работникам оплачивают чаще всего государственные предприятия, на втором месте – приватизированные. Дополнительные социальные блага в основном предоставляются коллективными и государственными предприятиями. Таким образом, самые крупные работодатели (государственные и приватизированные предприятия), на которых работает больше половины всего населения страны, стараются обеспечить своим сотрудникам полагающиеся им по закону права, однако даже у государственных предприятий это получается не в полной мере. Вновь созданный частный бизнес менее охотно следуют букве закона, хотя в общей сложности на предприятиях этого типа трудится треть населения страны.

Посмотрим на характеристики работы, на которой заняты разные слои населения. Как и следовало ожидать, характеристики работы благополучных слоев лучше, чем остальных: по «хорошим» характеристикам этот слой постоянно лидирует. К нему близок слой малообеспеченных. Работа бедных и нуждающихся, учитывая занятость их в близких сегментах рынка труда, по характеристикам похожа и имеет тенденцию к «плохой». Интересно, что благополучные слои отличаются не только распространенностью «хороших» характеристик работы, но иногда лидируют и по «плохим», как в случае «утомительной» и «физически тяжелой» работы. Однако в большинстве «плохих» характеристик безусловным лидером являются обе группы малообеспеченных (табл. 26). Это объясняется, видимо, более высокими требованиями этих слоев к рабочему месту, чем у бедных, но худшим качеством этих мест по сравнению с благополучными.

Таблица 26

Характеристики работы представителей различных слоев населения,
% от работающих

Все это свидетельствует о том, что малообеспеченные слои населения характеризуются гораздо меньшей защищенностью в сфере труда, нежели благополучные слои. Это проявляется как в характере их работы, так и в ее оплате, социальных гарантиях, вероятности ее потерять. Нуждающиеся и бедные по уровню незащищенности превосходят в этой области малообеспеченных.

[1] Данные по Европе в целом и отдельным европейским странам приводятся по исследованию Eurobarometer-2007.

[2] Условно назовем состояние одновременного наличия этих чувств эмоциональной депривацией. Для расчета показателя эмоциональной депривации учитывались ответы «испытываю часто» и «испытываю иногда», данные респондентами по отношению ко всем четырем перечисленным чувствам.