ИНАБ Выпуск №2 / 2008

2.1. Удовлетворенность жизнью и оценка жизненных перспектив (продолжение)

Внутри группы работников, занятых в частном секторе, показатели удовлетворенности жизнью значительно дифференцированы. Это связано с тем, что частный сектор объединяет самые разные предприятия: и приватизированные, и новые частные; и крупные, и мелкие. Объединение всех частных предприятий в одну категорию исходит из расширительный трактовки частного сектора. Вместе с тем условия работы на частных предприятиях зачастую существенно разнятся. В отличие от целого ряда крупных приватизированных предприятий, где сильны прежние традиции, новые частные предприятия являются обладателями вновь приобретенного производства и нового человеческого капитала и не нуждаются в глубоком реструктурировании производственных отношений. Для отношений занятости в новом частном секторе характерны такие черты, как краткосрочность, неформальность или неоформленность, основанность на личных связях и личном доверии, высокая гибкость и мобильность, уязвимость не только для работников, но и для работодателей[1]. Кроме того, выделяются сегменты иностранных предприятий и предприятий со смешанной формой собственности, владельцами или совладельцами которых являются иностранные фирмы или иностранные частные лица. Характерно, что на предприятиях и в организациях с иностранным участием отмечается самый высокий уровень удовлетворенности работников своей жизнью (удовлетворены 46,7%; не удовлетворены 27,2%).

Анализ данных мониторинга в отраслевом разрезе показывает, что больше всего работников и специалистов, довольных своей жизнью в целом, среди лиц, занятых в финансовой сфере (58%), нефтяной и газовой промышленности (51,3%). Очень близко примыкают к ним квалифицированные специалисты органов управления разного уровня (46,7%), строители и занятые в сфере недвижимости в целом (45,5%), энергетики (44%). На другом полюсе находятся работники испытывающего большие трудности в развитии гражданского машиностроения (33,6%), сельского хозяйства (34,2%) и жилищно-комму-нального хозяйства (34,9%).

Среди других интересных результатов мониторинга стоит обратить внимание на то, что занятые на предприятиях и в организациях лишь немного больше удовлетворены своей жизнью, чем занятые вне предприятий и организаций (соответственно 41,4 и 37,2%). Заметим, что занятость вне предприятий и организаций включает как занятость по найму вне предприятий (у физических лиц), так и различные формы самозанятости.

Вместе с тем анализ результатов мониторинга показал, что люди, проявляющие наибольшую активность в организации собственного дела и особенно добившиеся реальных успехов на этом пути, гораздо лучше адаптируются к новым социально-экономическим условиям и поэтому реже испытывают социальный дискомфорт. Из рисунка 16 хорошо видно, что среди респондентов, занимающихся предпринимательской деятельностью, доля лиц, в большей или меньшей степени удовлетворенных свой жизнью, примерно в 1,5 раза больше, чем среди других работников (57,9% против 39,9%), тогда как удельный вес тех, кого собственная жизнь не устраивает, более чем в 2 раза меньше (соответственно 16,5% против 33,4%). Представляет интерес и тот факт, что повышенным уровнем социального самочувствия и общей удовлетворенности жизнью отличаются даже те, кто только пытались заняться предпринимательством и бизнесом, но потерпели на этом поприще неудачу. Предпринимательская активность зачастую оказывается более весомым фактором, способствующим снижению социального дискомфорта и повышению позитивных самоощущений, чем достижение экономического успеха в этой области. Не добившись положительных результатов в одной сфере деятельности, предприимчивые люди обычно переключают свое внимание на другие области предпринимательства и бизнеса и нередко находят свою нишу.

Отсутствие работы заметно снижает удовлетворенность своей жизнь в целом. Так, среди безработных доля лиц, испытывающих жизненный подъем, позитивные, оптимистические настроения, составляет всего лишь 18,8%, тогда как удельный вес недовольных жизнью достигает 60,2%. Еще меньше устраивает собственная жизнь людей, не работающих по состоянию здоровья и испытывающих от такого состояния огромные неудобства (удовлетворены — 18,3%; не удовлетворены — 65,3%). Невысокие показатели характерны также для временно не работающих по каким-либо другим причинам и не желающих работать (удовлетворены — 25%; не удовлетворены — 51,5%), а также нерабо-тающих пенсионеров (удовлетворены — 28,6%; не удовлетворены — 51,3%).

Рис. 16. Уровень удовлетворенности жизнью: занимающиеся предпринимательской деятельностью и другие работники. Октябрь 2006 г.  (%)

Неопределенность и нестабильность развития социально-экономической ситуации, наблюдавшиеся на протяжении многих лет трансформационного периода, сформировали в сознании основных социальных групп крайне осторожное отношение к оптимистическим прогнозам. Уровень уверенности россиян в завтрашнем дне сегодня невысокий. Об этом свидетельствуют ответы респондентов на вопрос: «Как вы думаете, через 12 месяцев вы и ваша семья будете жить лучше или хуже, чем сегодня?». Они, в частности, показывают, что общая оценка личных и семейных жизненных перспектив остается достаточно скромной (табл. 22).

Таблица 22

Оценка личных и семейных жизненных перспектив  (%)

Вместе с тем, если сравнивать самые последние результаты с тем, как люди оценивали свои жизненные перспективы раньше, то можно увидеть значительный прогресс в настроениях россиян. Положительные изменения в материальном благосостоянии способствовали определенному освобождению граждан от страха за завтрашний день, придали им чувство некоторой стабильности их положения. Так, в ноябре 1998 г. только 10,6% опрошенных граждан надеялись на лучшее, тогда как 43,3% были убеждены, что через год будут жить хуже. Однако в конце 2006 г. наблюдалась противоположная картина: уже 25,2% россиян полагали, что через 12 мес. будут жить лучше, в то время как всего лишь 8,3% указывали, что будут жить хуже. Но больше всего граждан — около половины опрошенных (47,1%) выражали мнение, что их жизнь в ближайшем будущем не измениться. И это мнение было доминирующим на протяжении всего последнего периода, начиная с октября 2000 г., когда его выражали 44,1% опрошенных россиян.

Симптоматично, что в сознании очень многих россиян усиление оптимистических ожиданий сочетается с сохранением социального недовольства. Социальный оптимизм этих людей нередко выражает не столько позитивную оценку существующей реальности, положительных перемен в жизни населения, сколько укрепление представлений о благоприятных перспективах ее изменения. Критически относясь к социальной действи-тельности, они вместе с тем гораздо увереннее, чем прежде, смотрят в будущее. И если для одной части масс источником социального оптимизма служит убежденность в том, что само общество рано или поздно найдет выход из кризисного состояния, то у другой части граждан оптимистические настроения оказываются непосредственно связанными с уверенностью в собственных силах, с возросшей убежденностью в своей способности добиться положительных перемен в собственной жизни. Одним из хорошо заметных выражений нового настроя этих людей является существенное возрастание уровня материальных и социальных притязаний, происходящее по мере улучшения социально-экономической ситуации в стране. Многие граждане по-новому оценивают свои силы, видят в себе не столько пассивный социальный объект, сколько активный субъект исторического процесса, способный добиваться удовлетворения своих запросов. Это ощущение возросших социальных возможностей постепенно превращается в характерный элемент массового сознания, в значительной мере предопределяющий поведение людей в условиях продолжающихся экономических  реформ.

Стоит обратить внимание и на тот факт, что в последние годы почти каждый пятый опрошенный не знал, как реагировать на поставленный вопрос. Это является одним из наиболее убедительных свидетельств широкого распространения среди россиян ощущения ненадежности своего положения, нестабильности существования, которое наиболее интенсивно нарастало в первой половине 90-х годов. С декабря 1994 г. по ноябрь 1998 г. удельный вес лиц, затрудняющихся оценить свои жизненные перспективы, вырос почти в 2,5 раза — с 7,7 до 17,7%. В дальнейшем их число менялось очень мало. В целом чаще затрудняются в оценках своих жизненных перспектив люди с низким уровнем образования и проживающие в поселках городского типа.

Мужчины немного лучше других оценивают жизненные перспективы, чем женщины, а респонденты с высшим и незаконченным высшим образованием — лучше, чем лица с более низким уровнем образования. При этом довольно четко прослеживается тенденция: чем  старше респонденты, тем меньше хорошего они ожидают от жизни. Так, если среди респондентов моложе 20 лет доля лиц, надеющихся на улучшение жизни, составляет 35,9%, среди 21—30-летних — 42,6%, то среди 31—40-летних — 32,6%, 41—50-летних — 22,4%, 51—60-летних — 16,7%, а среди тех, кому больше 60 лет, — всего лишь 10,5% (рис. 17). В целом на одного довольного жизнью пенсионера приходится четыре удовлетворенных жизнью молодых человека.

Повышенные доли оптимистов среди молодых россиян, значительную часть которых составляют учащиеся общеобразовательных учреждений, профессионально-технических училищ, техникумов и студенты вузов, объясняются постоянной заряженностью молодежи на достижение успеха. Перед молодыми людьми, находящимися в начале самостоятельного жизненного пути, открыты самые широкие перспективы профессиональной и личной жизни. Многие из них полны уверенности в собственных силах, по-хорошему амбициозны, решительны и настойчивы, ориентируются на современные стандарты потребления, строят планы, исходя из уровня жизни обеспеченных групп. Потребности молодежи более широки, чем у старшего поколения, ориентирующегося главным образом на запросы, которые формировались в рамках замкнутой и по преимуществу однородной социальной среды. Ориентация на новые, более высокие «модели» материального потребления стимулирует активное рыночное поведение.

Рис. 17. Оценка личных и семейных жизненных перспектив в зависимости от возраста респондентов. Октябрь 2006 г.  (%)

Позитивные, оптимистические настроения в отношении своего будущего в большей мере характерны горожанам, особенно проживающим в республиканских, краевых и областных центрах и других крупных городах, чем сельским жителям. Только каждый  пятый сельчанин надеется, что через год будет жить лучше, а почти 54% думают, что в их жизни ничего не изменится. В то же время среди жителей региональных центров 29,1% выражают оптимистические настроения и 43,3% считают, что будут жить примерно так же, как и в текущем году. В небольших провинциальных городах данные показатели составляют соответственно 22,3 и 48,7%; в поселках городского типа — 33,6 и 37,1%.

Рост уровня жизни, безусловно, повышает оптимистические ожидания. Если среди представителей беднейшего квинтиля уверенность в улучшении своей жизни выражают только 12,6% опрошенных, то среди самой богатой части респондентов — 36,4%, т.е. приблизительно в 3 раза больше (рис. 18).

Но особого внимания заслуживает значительное сужение сферы пессимистических ожиданий, наблюдаемое у респондентов всех доходных квинтилей. При этом только лишь в беднейшем квинтиле фиксируется незначительное превышение пессимистических оценок над оптимистическими, составляющее только 1,7% (14,3% против 12,6%). У представителей всех остальных доходных квинтилей отмечается значительное преобладание оптимистических ожиданий над пессимистическими. Уже во втором квинтиле оно достигает 2 раз (20% против 9,8%), а в самом верхнем вырастает почти до 7 раз (36,4% против 5,5%).

Среди различных профессиональных групп лучше других оценивают жизненные перспективы законодатели, крупные чиновники, солидные управляющие и профессионалы с высшим образованием и представители некоторых других категорий специалистов и работников нефизического труда. Учащиеся общеобразовательных учреждений и студенты разделяют оптимистические суждения относительно своего будущего чаще, чем люди, перешедшие в категорию наемных работников и специалистов, и намного чаще, чем различные категории неработающих граждан — безработные, не работающие по состоянию здоровья, неработающие пенсионеры и временно не работающие, но и не желающие трудиться. Исключение составляют домохозяйки, занятые воспитанием детей, и женщины, которые находятся в декретном отпуске или официальном отпуске по уходу за ребенком, многие из которых в большим оптимизмом смотрят в будущее. На мнения многочисленных работающих по найму представителей интеллигенции значительное влияние оказывает сохраняющееся разочарование, связанное с утратой возможности полноценно заниматься интересным трудом, обеспечивающим известную самостоя-тельность и позволяющим успешно реализовывать свои творческие способности, доби-ваться повышения своего социального статуса.

 Рис. 18. Оценка жизненных перспектив в зависимости от  распределения респондентов по квинтилям душевого дохода. Октябрь 2006 г.  (%)

Очень высокий уровень позитивных ожиданий отмечается в группе лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. Как следует из данных, приведенных на рисунке 19, лишь немногим менее половины опрошенных предпринимателей и бизнесменов уверены, что их жизнь через год улучшится, тогда как среди остальных работающих таких насчитывается только 28,7%, т.е. приблизительно в 1,7 раза меньше. Значительными являются доли респондентов в анализируемых группах, которые не рассчитывают на какие-либо изменения (соответственно 31,7 и 44,5%).

 Рис. 19. Оценка жизненных перспектив: занимающиеся предпринимательской деятельностью и другие работники. Октябрь 2006 г.  (%)

Но за этими внешне похожими мнениями нередко скрываются разные подходы к оценке жизненных перспектив. Если предприниматели рассчитывают на сохранение достаточно высокого жизненного уровня, то очень многие обычные граждане надеются, что не опустятся ниже определенного уровня или критической отметки, свидетельствующей о перемещении в самые нижние социальные слои.

Оценки жизненных перспектив, принадлежащих работникам предприятий и организаций различных форм собственности, представлены на рисунке 20. Судя по изложенным данным, больше всего оптимистов среди работников, занятых на предприятиях и в организациях частного сектора, а меньше всего среди работников государственного сектора. Среди первых почти на треть больше лиц, позитивно оценивающих свои жизненные перспективы (34,5% против 26,8%), и намного меньше, тех, кто считает, что в их жизни ничего не изменится  (39,8% против 45,5%) или что их жизнь ухудшится (5,9% против 7,7%). Что касается работников предприятий и организаций со смешанной формой собственности, то они более оптимистично смотрят в будущее, чем работники государственного сектора, но менее оптимистично, чем занятые на предприятиях и в организациях частного сектора. Примечательно, что среди работников предприятий и организаций со смешанной формой собственности меньше всего лиц, ожидающих ухудшение жизни (4,8%). Отдельно следует отметить, что особенно высоко оценивают свои жизненные перспективы  работники, занятые на предприятиях и в организациях, владельцами и совладельцами которых являются иностранные фирмы и иностранные частные лица (будут жить лучше — 38,1%; ничего не изменится — 33,5%; будут жить хуже — 4,7%).

В ходе дальнейшего анализа выяснилось, что в целом занятые на предприятиях и в организациях в сравнении с занятыми в «неорганизованных» секторах экономики несколько чаще удовлетворены свой жизнью, но хуже оценивают личные и семейные перспективы. Соответственно занятые вне предприятий и организаций, значительная доля которых связана с неформальным сектором, реже довольны своей жизнью, но более оптимистично смотрят в будущее.

Рис. 20. Оценка жизненных перспектив работниками предприятий и организаций  различных форм собственности. Октябрь 2006 г. (%)

Преобладание умеренных и низких оценок жизненных перспектив в немалой степени объясняется слабой надеждой большинства россиян на улучшение своего материального положения. Как следует из таблицы 23, в октябре 2006 г. 70,5% респондентов были обеспокоены тем, что не смогут обеспечивать себя самым необходимым в течение ближайших 12 мес. И хотя это меньше, чем 75,7%, выразивших аналогичное мнение в декабре 1994 г., и существенно меньше, чем 84,2%, ответивших подобным образом в ноябре 1998 г., говорить о кардинальных сдвигах в оценках своего будущего не представляется возможным. Очевидно, что в условиях наибольших экономических трудностей проблемы материального благополучия приобретают для человека гораздо большее значение, чем в лучшие времена. Однако та высокая неудовлетворенность, которая в предшествующий период стала характерной особенностью общественных настроений, отнюдь не исчезает с изменением экономической ситуации. Действительное состояние нынешнего массового сознания предоставляет немало примеров этой неудовлетворенности, которая оказывает значительное влияние на формирование представлений о своем ближайшем будущем.

Высокая степень беспокойства по поводу успешности решения материальных проблем в ближайшем году характерна не только для самых бедных, но и для наиболее обеспеченных людей. Так, в самом бедном квинтиле с тревогой смотрят в будущее почти две трети опрошенных, тогда как в самым богатом — около 64%. Причем около трети самых обеспеченных респондентов выражают крайнюю степень обеспокоенности перспективами решения первостепенных материальных проблем. Что касается оптимистов, которых не волнуют подобные проблемы, то их количество изменилось несущественно (17,7% в октябре 2006 г. против 16,5% в декабре 1994 г. и 9,5% в ноябре 1998 г.). Вместе с тем обращает на себя внимание заметное уменьшение удельного веса россиян, выражающих крайнюю степень обеспокоенности возможностью обеспечения себя всем самым необходимым в ближайшем будущем: с 64% в  ноябре 1998 г. до 39,2% в октябре 2006 г. И это, пожалуй, один из наиболее интересных, внушающих оптимизм результатов мониторинга.

Таблица 23

Обеспокоенность невозможностью обеспечить себя самым необходимым  в ближайшие 12 мес. (%)

Обеспокоенность трудностями обеспечения себя самым необходимым с возрастом нарастает с 57,5% среди лиц моложе 20 лет до 74,6% среди 41—50-летних, но в более старших возрастных когортах стабилизируется на уровне 70%. Фактором, снижающим уровень тревожности, является высокое образование. Среди лиц с высшим образованием обеспокоенность по этому поводу выражают 63,7% опрошенных. Сельчане и жители небольших поселков проявляют большую тревожность (соответственно 76,5 и 68,5%), чем жители республиканских, краевых и областных центров и других городов (соответственно 62,2 и 71,5%), а женщины больше тревожатся, чем мужчины (72% против 67,1%). К категориям работников, испытывающим наибольшую обеспокоенность решением материальных проблем, можно отнести занятых в сельском хозяйстве и тяжелой промышленности, тогда как в противоположные когорты попадают финансисты и работники науки и культуры.

Как и следовало ожидать, люди, занимающиеся предпринимательской деятельностью и бизнесом, меньше всех остальных задумываются о том, как обеспечить себя самым необходимым в недалеком будущем. Но и среди них уровень тревожности достаточно высокий: обеспокоенность этой проблемой выражают 56,7% представителей данной группы. Причем почти каждый четвертый опрошенный предприниматель (23,2%) выражает крайнюю степень беспокойства. Такие значительные показатели можно объяснить высоким уровнем материальных запросов и притязаний предпринимателей и бизнесменов. Надо заметить, что значительные группы населения живут сегодня в разных измерениях. Наблюдаются огромные различия в ценностных ориентациях, интересах, потребностях и притязаниях людей, складываются новые, принципиально отличные от прежних стандарты потребления. Когда бедный и богатый или городской и сельский жители оценивают свои возможности по приобретению тех или иных товаров и услуг, они понимают это совершенно по-разному. То, что для одних является пределом мечтаний, для других не представляет никакой ценности.

Удовлетворенность жизнью в целом не исключает неудовлетворенности отдельными ее сторонами. Как показал анализ, значительное число россиян, многие из которых довольны своей жизнью в целом, в то же время не удовлетворены материальной стороной своего существования (рис. 21).

Рис. 21. Удовлетворенность своим материальным положением  (%)[2]

Но и здесь наблюдаются позитивные подвижки. Так, с октября 2000 г. по октябрь 2006 г. доля респондентов, которые удовлетворены своим материальным положением, увеличилась с 11,1 до 18,8%, тогда как доля тех, кого это положение не устраивает, снизилась с 75,4 до 63,3%, в том числе выражающих крайнюю степень неудовлетворенности — с 37,9 до 28,7%. Самые обеспеченные граждане чувствуют себя более уверенно, чем другие люди, но и
среди них только 26,4% удовлетворены своим материальным положением. В других доходных квинтилях таких еще меньше, в том числе в беднейшем квинтиле — всего лишь 12,7%.
В целом очень четко прослеживается тенденция, свидетельствующая о том, что удовлетворенность материальным положением повышается вместе с ростом доходов граждан.

Явления недовольства своим материальным положением и условиями материальной жизни весьма широко распространены среди мужчин и женщин разного возраста. Но в наименьшей степени они характерны молодым людям, в особенности учащимся общеоб-разовательных учреждений, профтехучилищ, техникумов и студентам вузов. Хотя нельзя не заметить, что даже среди молодого поколения уровень удовлетворенности своим материальным положением остается невысоким. Это вызвано не только материальными трудностями жизни молодых людей, но и возросшим уровнем их материальных притязаний. Не зная или не помня тягот экономических лишений прошлого и воспринимая как нечто само собой разумеющееся новые стандарты качества жизни, молодые люди проявляют особую требовательность к материальным условиям своего существования. Немаловажное значение в данном случае имеет повышенная склонность молодых людей к сопоставлению своего уровня жизни с уровнем жизни наиболее обеспеченных категорий населения в связи с размыванием прежней социальной изолированности и приобщением все новых слоев к более высоким моделям и стандартам материального потребления. Если в прошлом, в пору молодости нынешних старших поколений, потребительские стандарты формировались преимущественно в рамках замкнутой и довольно однородной социальной среды, то сегодня самое непосредственное воздействие на материальные запросы молодых людей оказывает образ жизни представителей других социальных групп, занимающих высокое материальное положение.

С возрастом уровень удовлетворенности материальным положением постепенно снижается, но после 55 лет (начало выхода на пенсию по возрасту для женщин) опять возрастает. Одной из главных причин этого роста становятся регулярные выплаты пенсий и социальных пособий пожилым людям. Особенно велика доля лиц, ощущающих материальный достаток, среди работающих пенсионеров, обладающих довольно высоким потенциалом для адаптации к динамично меняющимся социально-экономическим условиям. Вызывает интерес и тот факт, что степень удовлетворенности материальным положением практически не зависит от уровня образования и места проживания респондентов. Это объясняется общими низкими показателями недовольства населения уровнем своего материального благосостояния, нивелирующими как групповые, так и многие внутригрупповые отличия.

[1] Обзор занятости в России. Вып. 1 (1991—2000 гг.). М.: ТЕИС, 2002. С. 69.

[2] Вопрос «Скажите, пожалуйста, насколько вы удовлетворены своим материальным положением в настоящее время?» задавался с октября 2000 г.